Неточные совпадения
— Вы должны бы, Пантен, знать меня несколько лучше, — мягко заметил Грэй. — Нет тайны в том, что я делаю. Как только мы бросим якорь
на дно Лилианы, я расскажу все, и вы не будете тратить так много спичек
на плохие сигары. Ступайте,
снимайтесь с якоря.
Перед ней самой
снималась завеса, развивалось прошлое, в которое до этой минуты она боялась заглянуть пристально.
На многое у ней открывались глаза, и она смело бы взглянула
на своего собеседника, если б не было темно.
Виделась ему в ней — древняя еврейка, иерусалимская госпожа, родоначальница племени — с улыбкой горделивого презрения услышавшая в народе глухое пророчество и угрозу: «
снимется венец с народа, не узнавшего посещения», «придут римляне и возьмут!» Не верила она, считая незыблемым венец, возложенный рукою Иеговы
на голову Израиля.
Наконец 7 октября фрегат «Паллада»
снялся с якоря. С этим началась для меня жизнь, в которой каждое движение, каждый шаг, каждое впечатление были не похожи ни
на какие прежние.
Третьего дня он стал было
сниматься с якоря и сел
на мель.
После смешно было вспоминать, как, при каждом ударе и треске, все мы проворно переходили одни
на место других
на палубе. «Страшновато было!» — как говорил, бывало, я в подобных случаях спутникам. Впрочем, все это продолжалось, может быть, часа два, пока не начался опять прилив, подбавивший воды, и мы
снялись и пошли дальше.
На другой день, около полудня, ветер стал стихать: начали
сниматься с якоря — и только что второй якорь «встал» (со дна) и поставлены были марселя (паруса), как раздался крик вахтенного: «Дрейфует!» («Тащит!»).
Наконец объявлено, что не сегодня, так завтра
снимаемся с якоря. Надо было перебраться
на фрегат. Я последние два дня еще раз объехал окрестности, был
на кальсадо,
на Эскольте,
на Розарио, в лавках. Вчера отправил свои чемоданы домой, а сегодня, после обеда,
на катере отправился и сам. С нами поехал француз Рl. и еще испанец, некогда моряк, а теперь commandant des troupes, как он называл себя. В этот день обещали быть
на фрегате несколько испанских семейств, в которых были приняты наши молодые люди.
Часа в три мы
снялись с якоря, пробыв ровно три месяца в Нагасаки: 10 августа пришли и 11 ноября ушли. Я лег было спать, но топот людей, укладка якорной цепи разбудили меня. Я вышел в ту минуту, когда мы выходили
на первый рейд, к Ковальским, так называемым, воротам. Недавно я еще катался тут. Вон и бухта, которую мы осматривали, вон Паппенберг, все знакомые рытвины и ложбины
на дальних высоких горах, вот Каменосима, Ивосима, вон, налево, синеет мыс Номо, а вот и простор, беспредельность, море!
Адмирал не хотел, однако ж, напрасно держать их в страхе: он предполагал объявить им, что мы воротимся не прежде весны, но только хотел сказать это уходя, чтобы они не делали возражений. Оттого им послали объявить об этом, когда мы уже
снимались с якоря.
На прощанье Тсутсуй и губернаторы прислали еще недосланные подарки, первый бездну ящиков адмиралу, Посьету, капитану и мне, вторые — живности и зелени для всех.
Нам дано знать, что работы
на фрегате кончены, провизия доставлена и через два дня он
снимется с якоря.
Она так же легко
снималась с мелей, как и становилась
на них.
Третьего дня бросали с фрегата, в устроенный
на берегу щит, ядра, бомбы и брандскугели. Завтра,
снявшись, хотят повторить то же самое, чтоб видеть действие артиллерийских снарядов в случае встречи с англичанами.
11 апреля вечером, при свете луны, мы поехали с Унковским и Посьетом
на шлюпке к В. А. Корсакову
на шкуну «Восток», которая
снималась с якоря.
Как ни привыкнешь к морю, а всякий раз, как надо
сниматься с якоря, переживаешь минуту скуки: недели, иногда месяцы под парусами — не удовольствие, а необходимое зло. В продолжительном плавании и сны перестают сниться береговые. То снится, что лежишь
на окне каюты,
на аршин от кипучей бездны, и любуешься узорами пены, а другой бок судна поднялся сажени
на три от воды; то видишь в тумане какой-нибудь новый остров, хочется туда, да рифы мешают…
Завтра
снимаемся с якоря и идем
на неделю в Нагасаки, а потом, мимо корейского берега, к Сахалину и далее, в наши владения. Теперь рано туда: там еще льды. Здесь даже,
на южном корейском берегу, под 34-м градусом ‹северной› широты, так холодно, как у нас в это время в Петербурге, тогда как в этой же широте
на западе,
на Мадере например, в январе прошлого года было жарко.
На то восток.
Снялись на другой день, 7-го апреля, в 3 часа пополудни, а 9-го, во втором часу, бросили якорь
на нагасакском рейде. Переход был отличный, тихо, как в реке. Японцы верить не хотели, что мы так скоро пришли; а тут всего 180 миль расстояния.
Положили было ночью
сниматься с якоря, да ветер был противный.
На другой день тоже. Наконец 4-го августа, часа в четыре утра, я, проснувшись, услышал шум, голоса, свистки и заснул опять. А часов в семь ко мне лукаво заглянул в каюту дед.
Приняв провизию, мы
снялись с якоря и направляемся теперь
на островок Камигуин поправить немного мачты.
Чтоб облегчить судно и помочь ему
сняться с мели, всех китайцев и китаянок перевезли часа
на два к нам.
Наконец уже в четыре часа явились люди со станции снимать нас с мели, а между прочим, мы, в ожидании их,
снялись сами. Отчего же просидели часа четыре
на одном месте — осталось неизвестно. Мы живо приехали
на станцию. Там встретили нас бабы с ягодами (брусникой), с капустой и с жалобами
на горемычное житье-бытье: обыкновенный припев!
Часов в 9 утра мы
снялись с бивака и пошли вверх по реке Билимбе. Погода не изменилась к лучшему. Деревья словно плакали: с ветвей их
на землю все время падали крупные капли, даже стволы были мокрые.
Картина, которую я увидел, была необычайно красива.
На востоке пылала заря. Освещенное лучами восходящего солнца море лежало неподвижно, словно расплавленный металл. От реки поднимался легкий туман. Испуганная моими шагами, стая уток с шумом
снялась с воды и с криком полетела куда-то в сторону, за болото.
Утром, несмотря
на непогоду, миноносцы
снялись с якоря и пошли дальше.
Как бы в подтверждение его слов ворона
снялась с дерева и улетела. Доводы эти Фокину показались убедительными; он положил ружье
на место и уже больше не ругал ворон, хотя они подлетали к нему еще ближе, чем в первый раз.
Здесь мы расстались с П.П. Бордаковым. Он тоже решил возвратиться в Джигит с намерением догнать Н.А. Десулави и с ним доехать до Владивостока. Жаль мне было терять хорошего товарища, но ничего не поделаешь. Мы расстались искренними друзьями.
На другой день П.П. Бордаков отправился обратно, а еще через сутки (3 августа)
снялся с якоря и я со своим отрядом.
В то время когда мы сидели у костра и пили чай, из-за горы вдруг показался орлан белохвостый. Описав большой круг, он ловко, с налета, уселся
на сухоствольной лиственнице и стал оглядываться. Захаров выстрелил в него и промахнулся. Испуганная птица торопливо
снялась с места и полетела к лесу.
30-го числа вечером миноносцы дошли до залива Джигит. П.Г. Тигерстедт предложил мне переночевать
на судне, а завтра с рассветом начать выгрузку. Всю ночь качался миноносец
на мертвой зыби. Качка была бортовая, и я с нетерпением ждал рассвета. С каким удовольствием мы все сошли
на твердую землю! Когда миноносцы стали
сниматься с якоря, моряки помахали нам платками, мы ответили им фуражками. В рупор ветром донесло: «Желаем успеха!» Через 10 минут миноносцы скрылись из виду.
Они подпускали человека не более как
на 150–200 шагов, затем
снимались по очереди и, отлетев шагов
на 400, снова садились у воды, озираясь по сторонам.
Действительно, шагах в 50 от речки мы увидели китайца. Он сидел
на земле, прислонившись к дереву, локоть правой руки его покоился
на камне, а голова склонилась
на левую сторону.
На правом плече сидела ворона. При нашем появлении она испуганно
снялась с покойника.
На другой день с бивака мы
снялись рано и пошли по тропе, проложенной у самого берега реки.
На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает
на восток.
Потом у другого чана крюк
снялся с гвоздя да опять
на гвоздь; потом будто кто-то к двери пошел, да вдруг как закашляет, как заперхает, словно овца какая, да зычно так…
Как только начала заниматься заря, пернатое царство поднялось
на воздух и с шумом и гамом снова понеслось к югу. Первыми
снялись гуси, за ними пошли лебеди, потом утки, и уже последними тронулись остальные перелетные птицы. Сначала они низко летели над землей, но по мере того как становилось светлее, поднимались все выше и выше.
С одного дерева
снялась большая хищная птица. Это был царь ночи — уссурийский филин. Он сел
на сухостойную ель и стал испуганно озираться по сторонам. Как только мы стали приближаться к нему, он полетел куда-то в сторону. Больше мы его не видели.
При приближении человека они испуганно, с криком
снимались с места и летели сначала в море, потом вдруг круто поворачивали в сторону и разом, точно по команде, садились снова
на берег.
При приближении нашем птицы останавливались, пристально смотрели
на нас и затем с хриплым криком
снимались с места.
На следующий день, 16 июня, мы
снялись с бивака в 5 часов утра и сразу стали подыматься
на Сихотэ-Алинь. Подъем был медленный и постепенный. Наш проводник по возможности держал прямое направление, но там, где было круто, он шел зигзагами.
— Изволь, мой милый. Мне
снялось, что я скучаю оттого, что не поехала в оперу, что я думаю о ней, о Бозио; ко мне пришла какая-то женщина, которую я сначала приняла за Бозио и которая все пряталась от меня; она заставила меня читать мой дневник; там было написано все только о том, как мы с тобою любим друг друга, а когда она дотрогивалась рукою до страниц,
на них показывались новые слова, говорившие, что я не люблю тебя.
Все, как один,
снялись с места и устремились вперед, перебегая друг у друга дорогу. Вокруг стола образовалась давка. В каких-нибудь полчаса вопрос был решен.
На хорах не ждали такой быстрой развязки, и с некоторыми дамами сделалось дурно.
В таких разговорах проходит до половины девятого. Наконец мужчины начинают посматривать
на часы, и между присутствующими происходит движение. Все одновременно
снимаются с мест и прощаются.
Банка
снимается, кровь — прямо
на пол. Затем банщик выливает
на пациента шайку воды, и он, татуированный, выходит в раздевальню. После этого обычно начиналась консультация о «пользительности» банок.
Пожалуй, наоборот, — так как в таком случае вина
снималась с меня и переносилась
на одного из проказников — чертенят, знакомых по Патерику.
Когда испуганное насекомое
снималось с места и улетало,
на лице слепого являлось выражение болезненного недоумения.
Я вошел в палатку. Сухие березовые дрова ярко горели. Стрелки успели уже согреть чай. Посоветовавшись, мы решили
сняться с бивака чуть только станет светать и
на следующий бивак встать пораньше.
Утром он сказал, что ночью было еще два слабых толчка, но я за день так устал, что спал, как убитый, и ничего не слышал. С бивака мы
снялись с некоторой надеждой
на успех. За ночь наша лыжница хорошо занастилась, и потому девять километров мы прошли скоро и без всяких приключений.
Все как будто было предусмотрено, неизвестными для нас оставались только два вопроса: какой глубины снег
на Хунгари и скоро ли по ту сторону мы найдем людей и протоптанную нартовую дорогу. Дня два ушло
на сбор ездовых собак и корма для них. Юколу мы собрали понемногу от каждого дома. Наконец, все было упаковано и уложено. Я условился с орочами, что, когда замерзнет река Тумнин, в отряд явится проводник орочей со своей нартой, и мы
снимемся с якоря.
Посидев еще спокойно несколько минут, орлан
снялся и полетел
на место боя. Он сел
на ту же лиственицу,
на то же место и стал смотреть вниз. Затем он опустился
на землю и, не найдя там ничего, снова поднялся
на воздух и полетел вверх по долине за новой добычей.
Достигнув вершины, они тотчас поворачивались и начинали спуск по стебельку или, расправив жесткие надкрылья, вдруг
снимались с места и перелетали
на другое растение, где торопливо начинали тот же осмотр.
Где он проходил, везде шум голосов замирал и точно сами собой
снимались шляпы с голов. Почти все рабочие ходили
на фабрике в пеньковых прядениках вместо сапог, а мастера, стоявшие у молота или у прокатных станов, — в кожаных передниках, «защитках». У каждого
на руке болталась пара кожаных вачег, без которых и к холодному железу не подступишься.
Губерния налетела сюда, как обыкновенно губернии налетают: один станет собираться, другому делается завидно, — дело сейчас находится, и, смотришь, несколько человек, свободно располагающих временем и известным капиталом, разом
снялись и полетели вереницею зевать
на зеркальные окна Невского проспекта и изучать то особенное чувство благоговейного трепета, которое охватывает человека, когда он прикасается к топазовой ручке звонка у квартиры могущественной особы.